Клинический психолог, проректор Института перинатальной и репродуктивной психологии
— Марина Алексеевна, что такое «образ себя» и как он влияет на жизнь? Чем страшна потеря образа здорового себя и чем помогают специалисты?
— Образ себя — это наша внутренняя концепция, присутствующая бессознательно, которой мы пользуемся при построении жизни. Человек с нарушенным образом ведёт себя в соответствии со своим ошибочными представлениями о мире и себе, а не опираясь на реальную действительность. В потере образа здорового себя есть две ловушки:
— впасть в бездействие: я уже не тот, прежней жизни нет = меня нет. Человек ни к чему не стремится, не пытается адаптироваться к новому состоянию тела и использовать возможности, которые есть.
— быть уверенным в своем всесилии и не учитывать изменения своих возможностей, особенности здоровья. Такой подход приведёт к эмоциональному выгоранию: я пытаюсь делать то, чего я делать не могу, преодолеваю себя, но не приближаюсь к цели. Это демотивирует.
Задача человека в том, чтобы сделать образ себя объективным и реалистичным. Если цель такая, то специалист может помочь человеку скорректировать те представления о себе, которые есть, для того, чтобы его жизнь была максимально наполненной в тех условиях, какие есть.
— А как специалисты помогают? На что они могут влиять?
— Специалисты в работе с человеком, получившим травму, могут повлиять на многое, потому что есть ряд вещей, которые чисто технические: можно научить человека новым способом действовать в ситуации, эти способы выработаны до него, ими просто важно поделиться. В том числе и в области психического состояния. Специалисты могут с помощью своих техник и знаний помочь переструктурировать внутреннее представление о том, что такое состоятельность-несостоятельность и какие есть ресурсы и ограничения. Но важно отметить, что не каждый психолог подойдёт. Тут нужен либо клинический психолог, либо психолог с соответствующим обучением и опытом. Психолог без дополнительных знаний просто оказывается в той же ситуации, что и клиент. И начинает вместе с ним изобретать заново какие-то способы. Это тоже может быть полезно, но не всегда эффективно.
— В каких сферах люди обычно чувствуют себя несостоятельными после потери здоровья? Всегда ли нужна помощь психолога?
— Несостоятельными люди чувствуют себя именно в тех сферах, где это здоровье требуется. На самом деле мы не осознаем, насколько здоровье нам нужно, пока не попадаем в ситуацию его недостатка. Есть масса вещей, которые человек, не осознавая, делает. Простой пример: молодому человеку подняться по лестнице или перейти дорогу довольно просто, а человеку с ОВЗ, для которого каждое изменение высоты — достаточно серьёзное препятствие, это видится совершенно иначе. И когда человек резко теряет возможность делать то, что раньше делал легко, он может чувствовать себя совершенно несостоятельным. Я уже молчу о случаях, когда человек физически лишается возможности делать то, что он любит и хочет делать. Но помощь психолога требуется далеко не всегда. Есть масса людей, которые прекрасно справляются с ситуацией сами. Помогать психолог должен по запросу. Чаще всего этот запрос есть.
— По вашему опыту, что лучше всего мотивирует человека, получившего серьезную травму, к тому, чтобы снова вести активный образ жизни? Бывает ли, что до травмы или серьезной болезни человек жил посредственно, а после занял активную жизненную позицию?
—Мотивация всегда связана с тем, что внутри человека. Она никогда не формируется в результате травмы или заболевания. Она изначально существует. И в работе с человеком, потерявшим здоровье, очень важно найти то, что для него важно, ценность чего он потерять не хочет. Именно это можно использовать для мотивации. Ее нельзя сформировать после травмы из пустоты, нужно взять то, что уже имеется. Чаще люди, которые уже вели активный образ жизни до травмы, продолжают его вести после, только в каком-то новом формате. Если у человека всегда была пассивная жизненная позиция, мы часто наблюдаем ситуацию, когда требуется помощь после травмы. Потому что человек ни ранее, ни сейчас не может использовать активности. Это мы и будем обсуждать на встрече клуба.
— Есть популярная теория про 5 стадий принятия неизбежного (отрицание, гнев, торг, депрессия, смирение). На какой чаще всего застревают люди, получившие серьезную травму или потерявшие здоровье?
— Сама формулировка вопроса содержит в себе определённую подмену, поэтому возникают ложные мысли по этому поводу. Дело в том, что это не теория, а как раз единственная практическая модель горевания, выстроенная в результате работы психолога с реальными людьми. Элизабет Кюблер-Росс, которая разработала эту модель, обобщала то, что она видела у людей, а не постулировала эту модель из головы. Люди очень часто уходят именно в то, что это теория, значит надо идти по этапам, соответствовать, важно не застревать. В реальной ситуации это не так. Дело не в том, что нам надо пройти по всем этапам в определенной последовательности, а в том, что можно констатировать как факт, на каком этапе находится человек. Тут важно, чтобы близкие понимали, что происходит, и не мешали человеку идти тем путём горевания, который есть у него внутри. Если в этот момент человек применяет к себе идею того, что надо все прожить и галочки поставить, то это неправильная стратегия. Важно понимать, что переживание будет действовать по своим законам, вне зависимости от того, что думает по этому поводу человек. Нет опасности нахождения на стадии горевания. Человек должен горевать так, как может в сложившихся обстоятельствах. Нельзя говорить, что человек застрял, потому что плохо постарался. У нас нет способов заставить его пройти все стадии. Есть только вещи, которыми мы можем помогать.
—Правда ли, что родственникам человека, восстанавливающегося после травмы или болезни, тоже нужна психологическая поддержка? Если да, то почему и какая именно?
— Да, родственникам очень нужна поддержка. Они тоже адаптируются к новой реальности, причем для них она может быть гораздо более травматичной, чем для самого пострадавшего, особенно если он был опорой семьи. Тогда вся семейная система рушится, как домино. Родные, глядя на страдания любимого человека, тоже переживают. Смотреть на страдания, с которыми бессилен что-то сделать, сложнее, чем делать что-то внутри себя. Это очень сложно. Поэтому работать надо системно: у нас есть тот, на кого мы направляем главный фокус внимания — человек, потерявший здоровье, и его семья, которой тоже нужна помощь. Так должно быть в идеале, это самый эффективный способ поддержки.
